Курская битва. Перелом - Страница 143

143

Генерал (с 1962 года Главный маршал бронетанковых войск СССР) Павел Алексеевич Ротмистров в ходе войны на Восточном фронте неоднократно руководил крупными танковыми соединениями и объединениями, которые терпели катастрофические поражения и понесли огромные потери. В июне 1941 года полковник Ротмистров являлся начальником штаба 3-го механизированного корпуса (от 640 до 669 танков, 224 бронеавтомобиля), дислоцировавшегося под Каунасом в Литве, который в этом же месяце был полностью разгромлен и частично окружен частями 41-го и 56-го танковых корпусов под командованием Георга Рейнгардта (Georg-Hans Reinhardt) и Эриха Манштейна. Ротмистров два месяца выходил из окружения через территорию Литвы, Белоруссии и Брянской области, а затем должен был пройти тщательную проверку органами военной контрразведки.

Тем не менее уже по прошествии года генерал Ротмистров командует 7-м танковым корпусом в составе 1-й гвардейской армии Сталинградского фронта, войска которой в первой половине сентября 1942 года безуспешно пытались прорвать линию обороны противника к северу от Сталинграда и соединиться с войсками 62-й и 64-й армий в районе этого города. В ходе боев с частями немецкого 14-го танкового корпуса под командованием генерала Густава Витерс-гейма (Gustav Wietersheim) корпус Ротмистрова к 18 сентября потерял 156 из 191 танка, поэтому в донесении Особого отдела Сталинградского фронта по поводу операции указывалось, что материалы расследования, свидетельствующие о вине Ротмистрова, направлены председателю правительственной комиссии Георгию Маленкову. Несмотря на это, Ротмистров остался командующим 7-м танковым корпусом, хотя генералы Василий Мишулин и Михаил Павелкин, командующие 4-м и 16-м танковыми корпусами, которые также находились в распоряжении 1-й гвардейской армии генерала Москаленко и тоже понесли большие потери, оказались смещены со своих должностей и в дальнейшем фактически танковыми объединениями не руководили (только Герой Советского Союза генерал Мишулин в марте 1944 года был временно назначен командующим 3-м танковым корпусом 2-й танковой армии, но уже в июле вновь снят с должности за «...плохое руководство частями и нетребовательность к подчиненным»).

В результате менее чем через год в Курской битве безвозвратные потери 5-й гвардейской танковой армии под командованием Ротмистрова составили 763 танка и САУ (439 боевых машин были уничтожены всего за 12 дней, с 12 по 24 июля). Для установления причин высоких потерь этой танковой армии в ходе оборонительной операции Воронежского фронта снова работала правительственная комиссия под председательством того же Маленкова.

В Кировоградской операции (с 5 по 15 января 1944 года) командующий войсками 2-го Украинского фронта генерал армии Конев решил ввести в сражение подвижную группу фронта — 5-ю гвардейскую танковую армию генерала Ротмистрова, сразу же после прорыва общевойсковыми соединениями 7-й гвардейской армии первой позиции обороны противника. Плотность артиллерии на участке прорыва составляла около 120 орудий и минометов на 1 км фронта, поэтому на прорыв первой позиции атакующему эшелону стрелковых соединений отводилось 2 часа, а танковой армии требовалось совместно с пехотой завершить прорыв всей тактической зоны обороны. Однако отсутствие внезапности, недостаточная эффективность артиллерийской подготовки и авиационной поддержки, а также низкий уровень организации взаимодействия между танками и пехотой привели к тому, что 18-й и 29-й танковые корпуса 5-й гвардейской танковой армии, введенные в сражение для прорыва первой позиции противника, смогли продвинуться совместно с пехотой к исходу дня только на 4—5 км. Прорыв тактической зоны обороны был завершен на второй день, но за эти два дня танковые корпуса потеряли 139 танков и САУ, или около 60 процентов своего боевого состава, что резко ограничило возможности их действий в оперативной глубине.

Как видно, терять от 40 до 60 танков и САУ за день операции было для Главного маршала бронетанковых войск СССР обычной боевой практикой.

С учетом того, что в 1937 году командира стрелкового полка Павла Ротмистрова исключили из коммунистической партии по обвинению в связях с «врагами народа», однако затем, якобы благодаря личному письму в Центральный комитет большевистской партии, восстановили по решению Комиссии партийного контроля, этот военачальник за шесть лет четырежды попадал в поле зрения партийно-правительственных комиссий и органов государственной безопасности СССР. Однако он не только не был арестован или значительно понижен в должности, а, напротив, регулярно получал повышения по службе, что труднообъяснимо по тому времени, когда для ареста практически любого человека порой достаточно было одного сообщения или донесения в специальные службы. Схожие случаи часто объясняли установлением негласного сотрудничества с органами государственной безопасности, благодаря которому некоторые люди покупали безопасность и стабильную карьеру в обмен на информацию о своем ближайшем служебном и личном окружении.

В связи с тем, что 5-я гвардейская танковая армия формировалась на базе 3-го гвардейского Котельнического танкового корпуса (бывший 7-й танковый корпус), долго находившегося под командованием Ротмистрова, руководящие должности в танковой армии заняли в основном офицеры и генералы этого корпуса, а также другие командиры, которых он лично знал и им доверял. Поэтому представляет интерес тот факт, что 323 из 4520 человек командно-начальствующего состава 5-й гвардейской танковой армии (~ 7 процентов) официально значились, согласно анкетным данным, евреями по национальности, количественно занимая третье место после русских и украинцев. При этом общий процент лиц еврейской национальности в 5-й гвардейской танковой армии составил 1,6 процента, что практически совпадает с аналогичным показателем по Красной армии в целом, если судить по национальному распределению среди погибших советских военнослужащих (~ 1,64 процента). В связи с отсутствием полной информации остается только предполагать, являлась указанная пропорция национального представительства характерной для командно-начальствующего состава всех армейских объединений Красной армии или только для танковой армии генерала Ротмистрова. В последнем случае данный факт представляет определенное значение для более глубокого понимания межличностных отношений как внутри командного состава самой танковой армии, так и ее руководства с командованием других армий, фронтов и представителями высшего военно-политического руководства СССР (учитывая сложный характер отношения правящей политической элиты СССР к отдельным вопросам государственной национальной политики, что показали как послевоенные уголовные процессы антисемитской направленности, так и последующее ограничение для евреев возможности эмигрировать в Израиль).

143