Курская битва. Перелом - Страница 129

129

Вместе с тем высшее германское командование не могло не предвидеть вероятность такого развития событий. Со слов Гудериана, он неоднократно предупреждал Гитлера о конструктивных недоработках танков «Пантера». Однако, по мнению С. Ньютона, именно Гудериан настаивал на массовом применении новых танков. Это подтверждают и мемуары Гудериана, где генерал высказывает точку зрения, что введение в бой новых боевых средств должно состояться только после налаживания их массового производства и обеспечения массированного применения на поле. боя. В связи с этим, говорит Гудериан, первое боевое применение танков «Тигр» было ошибкой, поскольку их использовали всего в нескольких экземплярах для решения второстепенной тактической задачи, что привело к непоправимым потерям и рассекречиванию нового оружия.

Реальность опровергла теоретические рассуждения Гудериана, которые он обосновывал опытом Первой мировой войны. Массированное применение «Пантер» только усугубило проблемы с их техническими недоработками, сказавшимися в боевых условиях. Поэтому, если бы несколько «Пантер», как и «Тигры», приняли участие в местных боях до Начала операции «Цитадель», вероятно, это позволило бы заранее выявить и устранить многие дефекты конструкции этой боевой машины. Тем не менее уже 17 июля 1943 года, то есть сразу же по окончании операции, Гудериан направил генералу Цейтцлеру доклад, где отмечалось, что танк «Пантера» доказал свои положительные качества в бою, а большое число поломок объясняется вполне устранимыми техническими проблемами и незаконченной подготовкой экипажей; при этом «Пантеры» стали главным средством противотанковой борьбы, поскольку, по данным командования немецкого 48-го танкового корпуса, их экипажам удалось уничтожить 269 советских танков и САУ. Следовательно, учитывая некоторое завышение потерь противника, на одну безвозвратно утраченную «Пантеру» приходилось не менее четырех советских боевых машин, уничтоженных «Пантерами». В целом в ходе Курской битвы немецкие войска накопили опыт использования танков «Пантера» в боевых условиях, который позволил устранить конструктивные недоработки этой машины и выработать рекомендации по ее эксплуатации, сделав «Пантеры» вторым основным типом танка германской армии после Pz Kpfw IV.

Относительно рассекречивания следует заметить, что заблаговременное получение сведений о новом танке «Тигр» мало помогло советской стороне в борьбе против этих машин в ходе Курской битвы.

Первый образец танка «Тигр» — машина, поврежденная в ходе боевых действий и оставленная экипажем, — был захвачен 17 января 1943 года специальной группой из состава 86-й танковой бригады Волховского фронта в районе поселка Синявино и в короткое время испытан и обстрелян на полигоне с целью оценки конструкции, определения ее уязвимых мест и выбора артиллерийских систем для борьбы с новым танком. По результатам испытаний Главное артиллерийское управление Красной армии в этом же месяце подготовило тактико-технические требования на разработку 85-мм самоходной (танковой) пушки. Однако перевооружение советской бронетехники растянулось почти на год. Только 7 августа 1943 года Государственный комитет обороны постановил принять на вооружение самоходную установку на шасси танка типа Т-34-76, оснащенную реконструированной 85-мм зенитной пушкой образца 1939 года (в действующую армию СУ-85 стала поступать в сентябре 1943 года).

Незначительное общее количество произведенных танков типа «Тигр» — 1354 машины, указывает на сложность их производства и низкую технологичность изделия (на постройку одного танка «Тигр» требовалось более 3 тысяч человеко-часов), что отчасти компенсировалось высоким качеством отдельных деталей и агрегатов, надежностью сборки узлов и долговечностью механизмов. В связи с этим от войск требовалось прилагать все усилия к сохранению каждого такого танка, что ограничивало боевую инициативу. Поэтому танки «Тигр» оптимально использовались в оборонительных операциях, где до конца войны оставались наиболее мощным противотанковым оружием вермахта и полевых войск СС, на долю которого приходится огромное (относительно общего количества этих танков на фронте) количество уничтоженной и поврежденной вражеской бронетехники. Когда некоторые авторы указывают, что танки «Тигр» ненамного превосходили по боевой результативности средние танки Pz Kpfw IV и «Пантера», то, возможно, это и верно, но здесь умышленно или по ошибке не учитывается такое преимущество, как «живучесть» машины типа «Тигр». Франц Ку-ровски приводит пример, что один танк «Тигр» в ходе боя в течение шести часов получил 227 попаданий из противотанковых ружей, 14 — из 45-мм противотанковых пушек и 11 — из 76-мм орудий, но броня танка не была пробита, он остался ремонтопригоден, а из экипажа никто не пострадал. В связи с этим, если среднее соотношение уничтоженных германских и советских танков за все время войны на Восточном фронте составляет 1:3, то журналы боевых действий тяжелотанковых батальонов, укомплектованных танками «Тигр», свидетельствуют, что среднее соотношение уничтоженных «Тигров» и советских боевых машин, уничтоженных «Тиграми», составляет приблизительно 1:5. Причем значительная часть утраченных «Тигров» (от 10 до 15 процентов) относится к небоевым потерям, поскольку машины были взорваны своими экипажами из-за отсутствия горючего. Следовательно, типичной для боев на Восточном фронте в 1944—1945 годах была тактическая ситуация, когда средние немецкие танки, находившиеся на данном участке, оказывались повреждены или уничтожены и только «Тигры» встречали наступление советских танковых частей в боевой готовности и зачастую останавливали их продвижение, причиняя русским тяжелый ущерб. Поэтому прибытие танковых частей, укомплектованных «Тиграми», вызывало танкобоязнь у противника, в свою очередь сковывая его действия. В стратегическом плане появление танков «Тигр» позволило существенно продлить войну и отсрочило поражение Германии.

129