Курская битва. Перелом - Страница 138

К оглавлению

138

Прогнозируя вероятное поведение противника, германское командование предполагало, что русские могут действовать по трем различным схемам, выбор которых зависел от использования стратегических резервов:

1) вводить резервы в бой по частям;

2) организовать концентрическую контратаку на третий или четвертый день оборонительной битвы;

3) начать крупное контрнаступление.

Советские военачальники на фронтовом и армейском уровне действовали по самой выгодной германцам схеме — вводили резервы в бой по частям для усиления обороны на угрожаемых участках, а также пытались организовать фронтальные и концентрические контратаки и контрудары, причем начиная уже со второго дня оборонительной битвы. В соответствии с основными правилами военного искусства контрудары на главных направлениях наступления войск противника исключаются до прекращения им активных действий, иначе существует большая вероятность столкнуться с его превосходящими силами и оказаться охваченным с заходящего фланга. Тем не менее субъективизм в расчетах, недостаток достоверной информации, переоценка собственных сил и недооценка противника, стремление оправдать ожидания высшего военно-политического руководства страны — все это привело командование Центрального и Воронежского фронтов к ряду явно ошибочных оперативных и оперативно-тактических решений, и прежде всего проведению преждевременных и плохо организованных контрударов, в ходе которых были ослаблены основные ударные силы фронтов — танковые армии и корпуса.

Оперативное искусство и тактика боевых действий

Аналогично руководству ударных группировок германских войск на южном фасе Курского выступа высший командный состав тех советских фронтов, армий и корпусов, которые были наиболее активно задействованы в Курской оборонительной операции, командующие, некоторые из их заместителей, начальники штабов, — также оказался представлен участниками Сталинградской битвы и связанных с ней оборонительно-наступательных операций: Рокоссовский К.К., Ватутин Н.Ф., Малинин М.С., Иванов С.П., Родин А.Г., Чистяков И.М., Шумилов М.С., Крюченкин В.Д., Жадов А.С., Ротмистров П.А., Руденко С.И., Красовский С.А., Бахаров Б.С., Бурдейный А.С., Кравченко А.Г., Попов А.Ф., Родимцев А.И., Баскаков В.Н., Труфанов Н.И. Тем не менее всем им оказалось недостаточно опыта, полученного под Сталинградом, чтобы эффективно использовать выгоды оборонительной позиции, реализовать превосходство в силах и средствах и, используя эти факторы, организовать боевые действия так, чтобы свести к минимуму тактическое преимущество противника.

Как отмечается в исследовании Генерального штаба Красной армии, во всех директивах Верховного главнокомандования и командования фронтов подчеркивалось, что основу предстоящей операции должна составлять активная оборона с возможностью не только нанесения контрударов, но и перехода в контрнаступление. Этот принцип стал руководящим при организации обороны после того, как преимущества данного метода проявились в ходе битвы под Сталинградом при обороне южного фаса сталинградских обводов на участке 64-й и 57-й армий. В связи с этим во фронтах и в армиях создавались сильные резервы. С другой стороны, представители Ставки — заместитель Верховного главнокомандующего Маршал Советского Союза Жуков и начальник Генерального штаба Красной армии Маршал Советского Союза Василевский — осуществляли контроль непосредственно на месте, систематически выезжая в войска Центрального и Воронежского фронтов, где в ходе периодических проверок были выявлены следующие наиболее характерные недостатки организации обороны:

— неудовлетворительное начертание переднего края главной полосы обороны на отдельных участках с точки зрения размещения огневых средств и организации управления боем;

— линейный характер обороны, фронтальная посадка огневых сооружений, слабое развитие фланкирующего и косоприцельного огня;

— малая насыщенность огнем полосы перед передним краем (3—4 пули в минуту на 1 погонный метр фронта);

— слабое прикрытие стыков, особенно в глубине обороны;

— отдельные несоответствия глубины и ширины траншей и ходов сообщения уставным требованиям, неприспособленность траншей и ходов сообщения для стрельбы и производства контратак, что стесняло маневр огнем и живой силой;

— некоторое пренебрежение к развитию в глубине обороны инженерных препятствий, которые создавались главным образом перед передним краем;

— слабая маскировка оборонительных сооружений, позволявшая противнику установить характер обороны;

— отсутствие на некоторых участках достаточного огневого прикрытия минных полей и инженерных препятствий.

Поскольку полностью устранить все перечисленные недостатки было невозможно, то в позиционной обороне Курского выступа оставались типичные для советских войск слабые места, в особенности стыки соединений, о которых противник уже знал по опыту и мог это использовать для успешного прорыва, как и получилось в действительности. Соответственно, организация одной только позиционной обороны, пусть даже и глубокоэшелонированной, не давала гарантии отражения германского наступления. Позиционную оборону следовало сочетать с активными контратакующими действиями, чтобы блокировать прорывы неприятеля в глубину и создавать угрозу флангам прорывающихся вражеских группировок, сковывая их маневр и заставляя перегруппировывать силы с направления главного удара, что и требовала от командующих фронтами Ставка Верховного Главнокомандования. Однако эти теоретически верные положения нуждались в грамотной практической реализации, основу которой составляли правильный выбор времени и места для контратаки или контрудара, а также оперативное сосредоточение необходимых сил и средств. Ход оборонительного сражения показал, что именно решение этих вопросов вызывало наибольшие проблемы у советских военачальников и приводило к неоправданным потерям.

138