Курская битва. Перелом - Страница 139

139

Так, командование Воронежского фронта объявило подготовку и осуществление маневра основой успеха в оборонительной операции, наряду с организацией позиционной обороны. Военный совет Воронежского фронта докладывал Ставке, что приняты меры к обеспечению маневра противотанковыми средствами, артиллерией, частями реактивных минометов, танками, вторыми эшелонами и резервами, с тем чтобы оперативно увеличивать плотность и глубину обороны на выявившихся направлениях атак противника, быстро накапливать силы для производства контрударов и достигать превосходства сил для перехода в контрнаступление. В соответствии с этим командование фронта вполне целенаправленно готовилось задействовать бронетанковые войска фронта не для ведения позиционной обороны, а для организации контрударов с целью перехода в контрнаступление. 23 июня 1943 года в штабе 1-й танковой армии фронта было проведено совещание командиров корпусов, бригад и их штабов, основной темой которого стали два доклада: «Контрудар танкового корпуса во фронтовой операции» и «Ввод танкового корпуса танковой армии в прорыв», в ходе обсуждения которых командующий фронтом генерал Ватутин и член Военного совета генерал Хрущев, присутствовавшие на совещании, дали подробные указания о порядке использования танковых соединений в оборонительном сражении. Рьяно следуя принципам активной маневренной обороны, Ватутин требовал постоянно наносить фронтовые контрудары по флангам основной атакующей группировки противника: 6 июля силами 1-й танковой армии, 2-го и

5-го гвардейских танковых корпусов; 8 июля силами 2-го и

5-го гвардейских, 2-го и 10-го танковых корпусов; 12 июля силами десяти танковых и механизированных корпусов; в период с 13 по 16 июля силами пяти армий. Причем в соответствующих приказах штаба Воронежского фронта эти контрудары назывались переходом в контрнаступление (например, боевой приказ командующего фронтом № 0093 требовал от командующих армиями иметь сильные ударные группы для производства контрударов и перехода в контрнаступление). После 16 июля, во время отхода противника, Ватутин опять пытался организовать так называемое контрнаступление с целью восстановления утраченного положения Воронежского фронта. По-видимому, хорошо зная стремление Сталина к масштабным наступлениям и контрнаступлениям с целью решительного перелома хода войны в пользу советской стороны, а также чувствуя его недовольство развитием обстановки на Воронежском фронте, Ватутин старался использовать все возможности, чтобы оправдать ожидания Верховного главнокомандующего. При этом он не считался ни с канонами военного искусства, ни с реально складывающимися условиями и обстоятельствами боевых действий, ни с потерями своих войск. По оценке В. Замулина, решения Ватутина, касающиеся проведения активных оборонительных мероприятий, не всегда базировались на всесторонней оценке обстановки и не подкреплялись точными оперативнотактическими расчетами. По существу, такая оценка военачальника означает или отсутствие у него способностей к военному делу, или низкий профессиональный уровень, что одинаково неприемлемо для командующего фронтом.

Несмотря на ввод в сражение оперативных резервов Воронежского фронта, германские войска за два дня наступления смогли преодолеть главную и вторую полосы армейской зоны обороны этого фронта, на оборудование которых и подготовку занимающих их соединений было затрачено три месяца. Здесь полностью сказались так и не устраненные недостатки подготовки позиционной обороны русских. К исходу 6 июля передовой отряд ударной группировки 4-й танковой армии вермахта вышел к переднему краю тылового оборонительного рубежа в 10 км от станции Прохоровка. Л. Лопуховский объясняет этот факт нерациональным распределением сил и средств на Воронежском фронте по сравнению с Центральным, приводя в доказательство расчет плотностей личного состава, танков и орудий для советской и немецкой сторон во всей полосе обороны, а также на направлениях главных ударов групп армий «Центр» и «Юг». Вместе с тем представляется не совсем верным искать объяснение быстрого и успешного прорыва эшелонированной обороны советских войск на южном фасе Курской дуги в ошибочном определении направлений главного удара противника со стороны командования Воронежского фронта и, соответственно, практически равномерном распределении сил и средств между тремя его армиями первого эшелона, тогда как на Центральном фронте избирательно усилили только одну армию на решающем направлении. Двукратное преимущество южной ударной группировки немцев над северной по количеству бронетехники предопределило расширение степеней свободы командования группы армий «Юг» в части выбора нескольких направлений главных ударов и в то же время затруднило командованию Воронежского фронта решение на преимущественное сосредоточение своих сил и средств в полосе какой-то одной армии. Кроме того, Центральный фронт имел перед Воронежским преимущество по количеству личного состава и артиллерии (см. в кн.: Курская битва. Оборона). Причем основное значение в данном случае представляет не просто количественное преимущество, но качественное усиление Центрального фронта таким формированием РГК, как 4-й артиллерийский корпус прорыва. В своем донесении Верховному главнокомандующему маршалу Сталину генерал Ватутин указывал, что Воронежский фронт не располагал возможностями вести оборону теми же методами, что и Центральный фронт, который прикрывал маневры своих войск артиллерийским щитом за счет артиллерийских средств 4-го корпуса.

139