Курская битва. Перелом - Страница 141

141

По мнению В. Замулина, основную часть ответственности за недочеты в организации контрудара Воронежского фронта 12 июля следует возложить на штабы фронта, армий и корпусов, привлеченных к участию в операции. В качестве одной из причин указывается на ослабление управленческого влияния высшего командного звена, поскольку Сталин приказал распределить высшее военное руководство по разным участкам. Поэтому на командном пункте оставался генерал Ватутин, маршал Василевский руководил вводом в бой стратегических резервов, член Военного совета генерал

Хрущев находился в 5-й гвардейской армии генерала Жадо-ва, а начальник штаба Воронежского фронта генерал Иванов в период подготовки контрудара был в городе Короча, в полосе обороны 7-й гвардейской армии генерала Шумилова. Л. Лопуховский констатирует, что повсеместная практика назначения наблюдателей и «толкачей» в нижестоящие звенья управления была вынужденной мерой, обнаруживавшей недостаточность подготовки нижестоящих командиров и штабов и неверие руководства в их возможности справиться со своими обязанностями в сложных условиях обстановки. Вместе с тем факты и воспоминания очевидцев, приводимые этими же авторами, показывают, что причинами неудач были не только ошибки отдельных военных руководителей и командно-штабных звеньев управления, но и органические недостатки советской армии в целом, присущие ей еще со времени русской и царской армии, — невысокий профессионализм исполнителей на всех уровнях, от солдата до маршала, а также отсутствие сознательной дисциплины, порождающее безответственность и разгильдяйство, опять-таки на всех уровнях. Однако солдаты и младшие командиры платили за эти недостатки своей жизнью и здоровьем, а руководство и работники штабов в основном рисковали только званием или должностью.

В качестве наглядного примера безответственности даже в таком деле, как оказание помощи своим раненым и захоронение погибших, можно привести следующую информацию. Работа тыла некоторых советских армий была организована настолько плохо, что с началом отхода противника на исходные позиции и продвижением вперед войск Воронежского фронта штаб тыла 69-й армии вынужден был специальным приказом отметить следующие недостатки: пути подвоза предметов снабжения и эвакуации раненых не оборудовались; служба регулирования отсутствовала вообще, тыловые и медицинские учреждения перемещались бессистемно; работа автотранспорта не планировалась и не контролировалась, так что подвоз грузов был неполным и несвоевременным, а порожние автомашины, следующие в тыл, не использовались для эвакуации раненых; меры по укрытию и сбережению конского состава не принимались, поэтому потери лошадей крайне велики; сбор вооружения, имущества и трофеев не организован, трофейные команды или отсутствуют, или не работают; захоронение трупов производится с опозданием и небрежно, без всякого внимания к памяти павших, а трупы лошадей вообще не зарывают, что приводит к возникновению очагов заражения местности; имеют место случаи перебоев и задержек с доставкой бойцам горячей пищи, привоза холодной пищи. В качестве причин неудовлетворительной работы тыловых служб указывалось то, что начальники тылов дивизий и полков, а также начальники отдельных небоевых служб руководят своими подразделениями из второго эшелона, не зная оперативной обстановки и реального хода боевых действий.

По результатам работы правительственной комиссии, устанавливавшей причины неудачного контрудара войск 5-й гвардейской танковой армии 12 июля на Прохоровском направлении, и ее больших потерь в людях и бронетехнике был сделан вывод, что главным здесь стало отсутствие у советских военачальников достаточного опыта в применении и руководстве таким оперативным объединением, как танковая армия. Однако если обратиться к событиям начала войны, то в период с 25 июня по 2 июля 1941 года, опять-таки в ходе контрудара пяти механизированных корпусов Юго-Западного фронта (8, 9, 15, 19, 22-й) против соединений 1-й танковой группы и 6-й армии группы армий «Юг» в районе Луцк— Ровно—Дубно—Броды—Берестечко, советское командование привлекло к участию в операции до 5 тысяч танков. По организационно-штатному расписанию Красной армии на 22 июня 1941 года механизированный корпус превосходил по количеству бронетехники любую танковую армию образца 1943 года, — в его составе должно было быть 1134 танка.

Опыт применения крупных масс бронетехники в составе механизированных соединений нашел отражение в соответствующих нормативных документах.

Так, Военный совет Юго-Западного фронта направил специальную директиву командованию механизированных корпусов об устранении недостатков в организации боевых действий, где констатировалось следующее: 1) неудовлетворительное ведение разведки, ведущее к отсутствию у частей информации о противнике; 2) слабое обеспечение флангов и стыков на смежных флангах соединений; 3) отсутствие связи между соединениями, порождающее отсутствие взаимодействия и координации в их действиях. Причем эти недостатки были типичными для всех советских армий и соединений в начале войны. В частности, другой пример — контрудар 5-й танковой армии Брянского фронта, который состоялся 6 июля 1942 года (за год до начала Курской битвы) и преследовал цель сорвать наступление немецких войск на Воронежском направлении, а также деблокировать окруженные левофланговые дивизии советской 40-й армии. Организация контрудара была поручена представителю Ставки Верховного Главнокомандования Александру Василевскому, тогда еще генералу. Маршал Михаил Катуков свидетельствует, что 5-я танковая армия получила дополнительно 7-й танковый корпус, ее действия поддерживали 1-й гвардейский (командующий — генерал Катуков) и 16-й танковые корпуса, против которых противник смог выделить две танковые и три пехотные дивизии, однако армия вводилась в бой по частям, с ходу, без разведки местности и противника, ее выдвижение на исходные позиции было заранее обнаружено, поэтому контрудар поставленной цели не достиг. В ходе последующих боев некоторые из армейских частей попали в окружение, и командующий 5-й танковой армией генерал Александр Лизюков лично возглавил атаку с целью их освобождения. Катуков признает, что эта атака, в которой участвовала одна из танковых бригад 1-го гвардейского танкового корпуса, проводилась без подготовки и какого-либо прикрытия, в ходе завязавшегося боя генерал Лизюков погиб.

141