Курская битва. Перелом - Страница 140

140

Вместе с тем действия командования обоих фронтов показали, что, невзирая на точность определения наиболее вероятных направлений ударов противника, в обороне они больше полагались на свои оперативные резервы — танковые армии и корпуса, которые были использованы для проведения контрударов и усиления позиционной обороны. После привлечения всех своих оперативных резервов обоим фронтам понадобилась помощь Ставки Верховного Главнокомандования. Только для Центрального фронта эта помощь выразилась в наступательных действиях соседних Брянского и Западного фронтов, а для Воронежского — в передаче ему стратегических резервов из состава Степного фронта. Как показал ход боевых действий, при отсутствии такой помощи немецкие группировки должны были соединиться под Курском или севернее его, на исходе первых десяти суток боевых действий (несмотря на превосходство обоих советских фронтов в силах и средствах над противником). Причем глубокий прорыв, вероятно, удался бы немцам и в полосе Центрального фронта, после ввода в сражение всех оперативных резервов и нанесения главного удара в направлении на Симферопольское шоссе, что собирался, но не успел осуществить генерал Модель.

Однако сказанное вовсе не исключает того факта, что на Центральном фронте более продуманно организовали противотанковую оборону, объединив противотанковые опорные пункты в оборонительные районы под общим руководством командиров стрелковых подразделений. Кроме того, Рокоссовский, в отличие от Ватутина, адекватно реагировал на развитие обстановки, поскольку он быстро отказался от контрударов и стал применять танки в качестве самоходной противотанковой артиллерии, действующей с заранее подготовленных позиций. Танки разрешалось применять в качестве неподвижных огневых точек на заранее подготовленных позициях или «кочующих» орудий. Менее сильная танковая группировка противника, использование своих бронетанковых войск в качестве подвижной артиллерии и более рациональная система ведения противотанковой обороны — все это позволило Центральному фронту удерживать оборону в течение пяти суток без привлечения резервов Ставки.

На Воронежском фронте, напротив, потери из-за неудачных контрударов вынуждали Ватутина вновь и вновь просить у Ставки Верховного Главнокомандования Подкреплений. До определенного момента Ставка удовлетворяла эти просьбы в основном за счет стратегических резервов, накопленных для перехода в контрнаступление, изымая их по частям из состава Степного военного округа. Так, до 11 июля фронту были переданы семь корпусов, из которых три стрелковых, четыре танковых и один механизированный корпуса, однако этого оказалось недостаточно не только для разгрома наступающего противника, но даже чтобы решительно остановить его продвижение и вынудить перейти к обороне. Стремление командования Воронежского фронта вести маневренную оборону бронетанковыми силами было выгодным противнику. Причем превосходная тактика германских войск, которые малыми силами достигали значительных результатов на важнейших участках, а также тактическое искусство немецких командиров дивизионного звена и ниже, маскировавших направление ударов за счет локального маневра частями и соединениями, неоднократно вводили в заблуждение командование фронта и входящих в него армий, заставляя принимать неадекватные решения на армейском и фронтовом уровне. В частности, в ходе операции не было своевременно установлено изменение направления удара оперативной группы «Кемпф» на Прохоровку вместо Корочи; неверно определены силы 3-го танкового корпуса оперативной группы «Кемпф» в сторону их преувеличения; неверно выбран момент оборонительной операции для нанесения контрудара силами двух гвардейских армий, переданных из стратегического резерва Ставки; неверно выбрано направление главного удара 5-й гвардейской танковой армии; неверно организована контрударная группировка войск на Прохоров-ском направлении, максимально усиленная бронетехникой в центре и ослабленная на флангах.

Касаясь руководства боевыми действиями на Воронежском фронте, Иван Конев саркастически замечает в своих мемуарах, что куда проще ввести в сражение свежий корпус или армию, чем своими резервами, маневром и концентрацией сил и средств своего фронта ликвидировать прорыв. В действительности даже ввод в сражение из резерва двух гвардейских армий — 5-й и 5-й танковой — не позволил советской стороне коренным образом изменить оперативную ситуацию на южном фасе Курского выступа в свою пользу.

Основная ударная сила Воронежского фронта, переданная ему из стратегического резерва, — 5-я гвардейская танковая армия, понесла большие потери, вынужденно использовала свой второй эшелон и резервы для борьбы на флангах и в результате не добилась успеха на главном направлении, перейдя к обороне практически на исходных рубежах. Командование 5-й гвардейской танковой армии организовало наступление так, что основное преимущество советских танков — их маневренность — осталось неиспользованным, поскольку танковые соединения атаковали оборону противника на узких участках, скованные в своих действиях естественными препятствиями на местности и соседними частями. Как видно, генерал Ротмистров зеркально повторил ошибку генерала Гота, попытавшись 12 июля развернуть и задействовать в боях на узком участке южнее Прохоровки 642 танка и 30 САУ. В итоге данные, характеризующие динамику вооруженности танками соединений немецкой 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф», свидетельствуют (см. табл. 1), что на южном фасе Курского выступа максимальные потери в бронетехнике ударные силы немцев понесли в ходе преодоления главной и второй полос армейской зоны обороны Воронежского фронта, а также отражения контрудара, проведенного 8 июля с привлечением оперативных резервов фронта и двух танковых корпусов, переданных Ставкой Верховного Главнокомандования. Вступление в бой 11 и 12 июля двух гвардейских армий из стратегического резерва Ставки к значительным потерям бронетехники противника не привело.

140