Курская битва. Перелом - Страница 159

159

В связи с этим главным принципом при разработке оперативного плана операции «Цитадель» следовало сделать использование тех долговременных факторов, которые не только обеспечили крупные успехи германской армии в ходе предыдущих важнейших операций на Западном и Восточном театрах военных действий, но еще и сохранили свою значимость в условиях, сложившихся на Восточном фронте в первой половине 1943 года. Такими факторами, на наш взгляд, были непредсказуемость действий и последовательное развитие инициативы по ходу операции. Непредсказуемость базировалась на том, что германское командование предпринимало действия, которые в данной обстановке превосходили меру оправданного риска, поэтому противником не ожидались и не прогнозировались аналитически на уровне достоверных и высоковероятных вариантов изменения стратегического положения или развития оперативной ситуации. Примерами таких операций на стратегическом уровне являются планы «Гельб» (нем. Fall Gelb), «Барбаросса» (нем. Fall Barbarossa), «Блау» (нем. Fall Blau), контрнаступление группы армий «Юг» в феврале—марте 1943 года, «Вахта на Рейне» (нем. Wache am Rhein), а на оперативном уровне — «Охота на дроф» (нем. Trappenjagt), «Фридерикус» (нем. Fridericus), прорыв 1-й танковой армии из окружения в районе Каменец-Подольского, серия операций «Конрад» под Будапештом (нем. Konrad I, Konrad II, Konrad III). Повышение степени риска, переходящее в авантюризм, позволяло немцам своими действиями создать хаос в системе противника, поскольку его командным инстанциям требовалось в срочном порядке собрать информацию о неожиданном развитии обстановки, разработать новые планы действий, подготовить соответствующие директивы и организовать их исполнение. Времени на все это не хватало, так как германские войска, захватив инициативу, неуклонно развивали ее, ставя перед врагом все новые задачи. Поэтому за сравнительно короткое время в объединениях и соединениях противника в полосе проведения операции наступал коллапс управления, вынужденная передача основного объема командных функций все более нижестоящим инстанциям и, как следствие, деструктурирование системы и прекращение взаимосвязанных и управляемых по единому плану боевых действий. Результатом становилось крупное поражение оперативного или стратегического масштаба.

С точки зрения авантюристического превышения меры допустимого риска в целях достижения максимального эффекта от создания хаоса в системе управления противника интересно следующее сообщение генерала Гюнтера Блю-ментрита (Guenther Blumentritt). Находясь в плену, генерал Блюментрит показал, что в начале войны против СССР Гитлер, как и другие германские военачальники так называемой «старой школы», выступал за окружение и уничтожение как можно более крупных войсковых группировок противника, причем используя для этого танковые и моторизованные соединения, направление продвижения которых соответствующим образом изменялось для нанесения охватывающих ударов с флангов. Напротив, генерал Гудериан, поддерживаемый представителями школы маневренной войны бронетанковыми силами, предлагал прорываться вглубь как можно более высокими темпами, чтобы гнать русских без передышки прямо на Москву, а борьбу против остававшегося в тылу противника оставить пехотным дивизиям второго эшелона.

Исходя из стратегического плана молниеносной войны против СССР, ключевым элементом которого было пошатнуть систему советской власти и вызвать политический переворот против Сталина, взятие Москвы действительно являлось первоочередной задачей. С оперативной стороны предложения Гудериана также были оправданны, поскольку, как отмечал еще Карл Клаузевиц, каждый перерыв между успехами открывает перед противником новые перспективы, а результаты победы определяются главным образом энергией, с которой ведется преследование. Следовательно, чем стремительнее бы двигались германские войска, тем меньше у советской стороны оставалось возможностей воссоздать фронт обороны, вовремя сосредоточить силы для контрударов на угрожаемых направлениях, реорганизовать отступающие и выходящие из окружения части (причем немцы всю войну на Восточном фронте не располагали такими силами и маневренностью, чтобы, охватив противника, оперативно уплотнить фронт окружения, поэтому если русские сами не оставались на месте, поскольку им предписывало удерживать позиции командование, как это было в начале войны, то большинство окруженных прорывались из кольца методом «просачивания»). Одной из основных причин создания крупных танковых соединений после Первой мировой войны стала их способность препятствовать стабилизации фронта на длительное время и непрерывным преследованием довести первоначальный успех, то есть прорыв фронта обороны, до полного разгрома противника, достигнув решающего успеха.

Таким образом, в целом предложения Гудериана позволяли максимально реализовать преимущества внезапного нападения на неопытного в военном отношении противника и в наибольшей степени соответствовали доктрине блицкрига. Однако основная проблема их практического воплощения заключалась в вопросах поддержания высокого темпа продвижения в условиях неразвитой дорожной сети России, отсутствия подкреплений и неудовлетворительной организации снабжения, а также чувствительности германских войск к ситуации блокирования коммуникаций. При растягивании подвижных мотомеханизированных соединений вдоль немногочисленных хороших дорог (например, в начале июля 1941 года немецкая 10-я моторизованная дивизия растянулась на дистанцию около 40 км восточнее города Жлобин, а соединения 24-го танкового корпуса в начале сентября — на 230 км вдоль грунтовых дорог в направлении Конотоп—Ромны), вражеские контрудары неминуемо привели бы в ряде случаев к отсечению и окружению танковых и моторизованных дивизий, действующих в отрыве от основных сил пехоты.

159